Неточные совпадения
Анна Андреевна. Послушай: беги к купцу Абдулину… постой, я дам тебе записочку (
садится к столу, пишет записку и между тем говорит):эту записку ты отдай кучеру Сидору, чтоб он побежал с нею к купцу Абдулину и принес оттуда вина. А сам поди сейчас прибери хорошенько эту комнату для
гостя. Там поставить кровать, рукомойник и прочее.
В Левинском, давно пустынном доме теперь было так много народа, что почти все комнаты были заняты, и почти каждый день старой княгине приходилось,
садясь зa стол, пересчитывать всех и отсаживать тринадцатого внука или внучку за особенный столик. И для Кити, старательно занимавшейся хозяйством, было не мало хлопот о приобретении кур, индюшек, уток, которых при летних аппетитах
гостей и детей выходило очень много.
Зачем, когда в душе у нее была буря, и она чувствовала, что стоит на повороте жизни, который может иметь ужасные последствия, зачем ей в эту минуту надо было притворяться пред чужим человеком, который рано или поздно узнает же всё, — она не знала; но, тотчас же смирив в себе внутреннюю бурю, она
села и стала говорить с
гостем.
Проводив
гостей, Анна, не
садясь, стала ходить взад и вперед по комнате.
Но в это самое время вышла княгиня. На лице ее изобразился ужас, когда она увидела их одних и их расстроенные лица. Левин поклонился ей и ничего не сказал. Кити молчала, не поднимая глаз. «Слава Богу, отказала», — подумала мать, и лицо ее просияло обычной улыбкой, с которою она встречала по четвергам
гостей. Она
села и начала расспрашивать Левина о его жизни в деревне. Он
сел опять, ожидая приезда
гостей, чтоб уехать незаметно.
Наконец вошел он в комнату,
сел на стуле и предался размышлению, душевно радуясь, что доставил
гостю своему небольшое удовольствие.
В доме его чего-нибудь вечно недоставало: в гостиной стояла прекрасная мебель, обтянутая щегольской шелковой материей, которая, верно, стоила весьма недешево; но на два кресла ее недостало, и кресла стояли обтянуты просто рогожею; впрочем, хозяин в продолжение нескольких лет всякий раз предостерегал своего
гостя словами: «Не
садитесь на эти кресла, они еще не готовы».
На другой день до того объелись
гости, что Платонов уже не мог ехать верхом; жеребец был отправлен с конюхом Петуха. Они
сели в коляску. Мордатый пес лениво пошел за коляской: он тоже объелся.
— Позвольте вам этого не позволить, — сказал Манилов с улыбкою. — Это кресло у меня уж ассигновано для
гостя: ради или не ради, но должны
сесть.
Гости слышали, как он заказывал повару обед; сообразив это, Чичиков, начинавший уже несколько чувствовать аппетит, увидел, что раньше пяти часов они не
сядут за стол.
В столовой уже стояли два мальчика, сыновья Манилова, которые были в тех летах, когда сажают уже детей за стол, но еще на высоких стульях. При них стоял учитель, поклонившийся вежливо и с улыбкою. Хозяйка
села за свою суповую чашку;
гость был посажен между хозяином и хозяйкою, слуга завязал детям на шею салфетки.
В красавиц он уж не влюблялся,
А волочился как-нибудь;
Откажут — мигом утешался;
Изменят — рад был отдохнуть.
Он их искал без упоенья,
А оставлял без сожаленья,
Чуть помня их любовь и злость.
Так точно равнодушный
гостьНа вист вечерний приезжает,
Садится; кончилась игра:
Он уезжает со двора,
Спокойно дома засыпает
И сам не знает поутру,
Куда поедет ввечеру.
И ныне музу я впервые
На светский раут привожу;
На прелести ее степные
С ревнивой робостью гляжу.
Сквозь тесный ряд аристократов,
Военных франтов, дипломатов
И гордых дам она скользит;
Вот
села тихо и глядит,
Любуясь шумной теснотою,
Мельканьем платьев и речей,
Явленьем медленным
гостейПеред хозяйкой молодою,
И темной рамою мужчин
Вкруг дам, как около картин.
Порфирий Петрович, как только услышал, что
гость имеет до него «дельце», тотчас же попросил его
сесть на диван, сам уселся на другом конце и уставился в
гостя, в немедленном ожидании изложения дела, с тем усиленным и уж слишком серьезным вниманием, которое даже тяготит и смущает с первого раза, особенно по незнакомству, и особенно если то, что вы излагаете, по собственному вашему мнению, далеко не в пропорции с таким необыкновенно важным, оказываемым вам вниманием.
— Да
садитесь, Порфирий Петрович,
садитесь, — усаживал
гостя Раскольников, с таким, по-видимому, довольным и дружеским видом, что, право, сам на себя подивился, если бы мог на себя поглядеть. Последки, подонки выскребывались! Иногда этак человек вытерпит полчаса смертного страху с разбойником, а как приложат ему нож к горлу окончательно, так тут даже и страх пройдет. Он прямо уселся пред Порфирием и, не смигнув, смотрел на него. Порфирий прищурился и начал закуривать папироску.
Она так на него и накинулась, посадила его за стол подле себя по левую руку (по правую
села Амалия Ивановна) и, несмотря на беспрерывную суету и хлопоты о том, чтобы правильно разносилось кушанье и всем доставалось, несмотря на мучительный кашель, который поминутно прерывал и душил ее и, кажется, особенно укоренился в эти последние два дня, беспрерывно обращалась к Раскольникову и полушепотом спешила излить перед ним все накопившиеся в ней чувства и все справедливое негодование свое на неудавшиеся поминки; причем негодование сменялось часто самым веселым, самым неудержимым смехом над собравшимися
гостями, но преимущественно над самою хозяйкой.
— Неужели уж так плохо? Да ты, брат, нашего брата перещеголял, — прибавил он, глядя на лохмотья Раскольникова. — Да
садись же, устал небось! — и когда тот повалился на клеенчатый турецкий диван, который был еще хуже его собственного, Разумихин разглядел вдруг, что
гость его болен.
Он отодвинул свой стул от стола, высвободил немного пространства между столом и своими коленями и ждал несколько в напряженном положении, чтобы
гость «пролез» в эту щелочку. Минута была так выбрана, что никак нельзя было отказаться, и
гость полез через узкое пространство, торопясь и спотыкаясь. Достигнув стула, он
сел и мнительно поглядел на Разумихина.
Тетушка Анны Сергеевны, княжна Х……я, худенькая и маленькая женщина с сжатым в кулачок лицом и неподвижными злыми глазами под седою накладкой, вошла и, едва поклонившись
гостям, опустилась в широкое бархатное кресло, на которое никто, кроме ее, не имел права
садиться. Катя поставила ей скамейку под ноги: старуха не поблагодарила ее, даже не взглянула на нее, только пошевелила руками под желтою шалью, покрывавшею почти все ее тщедушное тело. Княжна любила желтый цвет: у ней и на чепце были ярко-желтые ленты.
— Благодарствуйте, что сдержали слово, — начала она, —
погостите у меня: здесь, право, недурно. Я вас познакомлю с моей сестрою, она хорошо играет на фортепьяно. Вам, мсьё Базаров, это все равно; но вы, мсьё Кирсанов, кажется, любите музыку; кроме сестры, у меня живет старушка тетка, да сосед один иногда наезжает в карты играть: вот и все наше общество. А теперь
сядем.
Вошел слуга. Самгин заказал вино и
сел напротив
гостя, тот взглянул на него, пощипывая мочку уха.
Было очень трудно понять, что такое народ. Однажды летом Клим, Дмитрий и дед ездили в
село на ярмарку. Клима очень удивила огромная толпа празднично одетых баб и мужиков, удивило обилие полупьяных, очень веселых и добродушных людей. Стихами, которые отец заставил его выучить и заставлял читать при
гостях, Клим спросил дедушку...
Илье Ильичу не нужно было пугаться так своего начальника, доброго и приятного в обхождении человека: он никогда никому дурного не сделал, подчиненные были как нельзя более довольны и не желали лучшего. Никто никогда не слыхал от него неприятного слова, ни крика, ни шуму; он никогда ничего не требует, а все просит. Дело сделать — просит, в
гости к себе — просит и под арест
сесть — просит. Он никогда никому не сказал ты; всем вы: и одному чиновнику и всем вместе.
Гости под конец обнимались, до небес превозносили вкус хозяина и потом
сели за карты. Мухояров кланялся и благодарил, говоря, что он, для счастья угостить дорогих
гостей, не пожалел третного будто бы жалованья.
Она сидела в своей красивой позе, напротив большого зеркала, и молча улыбалась своему
гостю, млея от удовольствия. Она не старалась ни приблизиться, ни взять Райского за руку, не приглашала
сесть ближе, а только играла и блистала перед ним своей интересной особой, нечаянно показывала «ножки» и с улыбкой смотрела, как действуют на него эти маневры. Если он подходил к ней, она прилично отодвигалась и давала ему подле себя место.
К бабушке он питал какую-то почтительную, почти благоговейную дружбу, но пропитанную такой теплотой, что по тому только, как он входил к ней,
садился, смотрел на нее, можно было заключить, что он любил ее без памяти. Никогда, ни в отношении к ней, ни при ней, он не обнаружил, по своему обыкновению, признака короткости, хотя был ежедневным ее
гостем.
Прежний губернатор, старик Пафнутьев, при котором даже дамы не
садились в
гостях, прежде нежели он не
сядет сам, взыскал бы с виновных за одно неуважение к рангу; но нынешний губернатор к этому равнодушен. Он даже не замечает, как одеваются у него чиновники, сам ходит в старом сюртуке и заботится только, чтоб «в Петербург никаких историй не доходило».
Когда мы
садились в катер, вдруг пришли сказать нам, что
гости уж едут, что часть общества опередила нас. А мы еще не отвалили! Как засуетились наши молодые люди! Только что мы выгребли из Пассига, велели поставить паруса и понеслись. Под берегом было довольно тихо, и катер шел покойно, но мы видели вдали, как кувыркалась в волнах крытая барка с
гостями.
Я боялся
сесть на козетку: на ней, кажется, никто никогда не сидел; видно, комнаты выметаются, чистятся, показываются
гостям, потом опять выметаются и запираются надолго.
Погуляв по северной стороне островка, где есть две красивые, как два озера, бухты, обсаженные деревьями, мы воротились в
село. Охотники наши застрелили дорогой три или четыре птицы. В
селе на берегу разостланы были циновки; на них сидели два старика, бывшие уже у нас, и пригласили
сесть и нас. Почти все жители
села сбежались смотреть на редких
гостей.
Например: встать перед
гостем, говорит он, у них невежливо, а надо
сесть.
Обычаи здесь патриархальные:
гости пообедают, распростятся с хозяином и отправятся домой спать, и хозяин ляжет, а вечером явятся опять и
садятся за бостон до ужина. Общество одно. Служащие, купцы и жены тех и других видятся ежедневно и… живут все в больших ладах.
Молодой человек, так же добродушно улыбаясь, как и сама Лидия, поздоровался с
гостем и, когда Нехлюдов
сел на его место, взял себе стул от окна и
сел рядом. Из другой двери вышел еще белокурый гимназист лет 16 и молча
сел на подоконник.
Пухлый приказчик в рубахе за стойкой и бывшие когда-то белыми половые, за отсутствием посетителей сидевшие у столов, с любопытством оглядели непривычного
гостя и предложили свои услуги. Нехлюдов спросил сельтерской воды и
сел подальше от окна к маленькому столику с грязной скатертью.
Половодов подвел
гостя к креслу такой необыкновенной формы, что Привалов просто не решился на него
сесть, — это было что-то вроде тех горних мест, на какие сажают архиереев.
—
Садитесь, пожалуйста… — пригласила Хина своего
гостя, который бессильно опустился в кресло около стола.
— Гм… Старые люди так говорили: «
гости — люди подневольные, — где посадили, там и сидят, а хозяин, что чирей: где захочет, там и
сядет».
Они прошли в знакомую Привалову голубую гостиную, но на этот раз Антонида Ивановна
села очень далеко от своего
гостя.
— Здравствуй… — протянула Марья Степановна. — Чего стоишь в дверях-то?
Садись, так
гость будешь…
—
Садитесь здесь, — говорила Вера Иосифовна, сажая
гостя возле себя. — Вы можете ухаживать за мной. Мой муж ревнив, это Отелло, но ведь мы постараемся вести себя так, что он ничего не заметит.
Непременно кто-нибудь ежедневно у него обедал, хоть два, хоть один только
гость, но без
гостей и за стол не
садились.
— А так и въезжают.
Сядет в сенях один другому верхом на плечи да в благородное семейство и въедет, сидя верхом. Какой же это
гость?
— Не беспокойтесь, прошу вас, — привстал вдруг с своего места на свои хилые ноги старец и, взяв за обе руки Петра Александровича, усадил его опять в кресла. — Будьте спокойны, прошу вас. Я особенно прошу вас быть моим
гостем, — и с поклоном, повернувшись,
сел опять на свой диванчик.
Хозяйка вышла к
гостю с строго вопросительным видом и, не пригласив
сесть, прямо начала с вопроса...
— А! — проговорил он с достоинством и не трогаясь с места, — очень рад вашему посещенью. Милости прошу
садиться. А я вот с Вензором вожусь… Тихон Иваныч, — прибавил он, возвысив голос, — пожалуй-ка сюда.
Гость приехал.
Гость войдет — мой Андрюша приподнимется, прилично улыбнется и покраснеет;
гость выйдет — он
сядет опять, достанет из кармашика щеточку с зеркальцем и волосики себе причешет.
Он и себя не выдавал за дворянина, не прикидывался помещиком, никогда, как говорится, «не забывался», не по первому приглашению
садился и при входе нового
гостя непременно поднимался с места, но с таким достоинством, с такой величавой приветливостью, что
гость невольно ему кланялся пониже.
Мой приход — я это мог заметить — сначала несколько смутил
гостей Николая Иваныча; но, увидев, что он поклонился мне, как знакомому человеку, они успокоились и уже более не обращали на меня внимания. Я спросил себе пива и
сел в уголок, возле мужичка в изорванной свите.
Бывало,
сядет она против
гостя, обопрется тихонько на локоть и с таким участием смотрит ему в глаза, так дружелюбно улыбается, что
гостю невольно в голову придет мысль: «Какая же ты славная женщина, Татьяна Борисовна!
Вечером, во время ужина, манзы, прежде чем самим
сесть за стол, пригласили
гостя.